— Эвекиан знает, что это была за работа? Генри покачал головой.
— Говорит, что не знает, и я готов поверить ему. Эвекиан относится к тому типу людей, что не задают лишних вопросов, а работают по принципу «надо сделать». Он считает, что не может являться орудием преступления, если не будет знать, что это преступление. Уинстед выполнил работу, получил вознаграждение и затем исчез. Эвекиан думал, что дело на этом кончилось, пока не появился я, заявив, что являюсь другом этого ювелира. Естественно, Эвекиан не хотел опасных осложнений, грозящих сорвать сделку, и собирался позвать меня на обед, чтобы, так сказать, «обсудить» вопрос.
— Ты узнал, по крайней мере, имя клиента, которому потребовались услуги Уинстеда? Генри глубоко вздохнул.
— Конечно. Это Федор Пасков — герцог Колокова.
Турне принцессы началось с прогулки по побережью. Каждому из ее свиты был предоставлен дорват — нечто вроде шестиногого мула. Дорваты обитали в Ансергии до ее колонизации и оказались весьма сообразительными и поддающимися обучению животными. Наездникам требовалось совсем немного времени, чтобы приспособиться к непривычной походке этих шестиногих созданий, и во время прогулки звучало немало шуток по поводу неумех, которые так и не смогли сладить с этими спокойными, несколько неуклюжими созданиями. Досталось и Жюлю, который выбрал дорвата с виду флегматичного, а на деле оказавшегося весьма резвым. Впрочем, Жюль воспринял шутки с невозмутимостью, как и подобало Джону Даллуму.
Свита принцессы была подобрана тщательно, количество фрейлин соответствовало числу кандидатов. Таким образом, ни один из них не должен был остаться без женского внимания во время всей этой кампании, должной продлиться две недели. Обязанность Эдны заключалась в том, чтобы, находясь в обществе претендентов, постараться провести с каждым из них как можно больше времени, чтобы не ошибиться в выборе своего будущего супруга и отца для продолжения династии Стэнли.
День был солнечным и теплым, в Кембрии почти всегда стояла хорошая погода, особенно в это время года. Пока вся группа двигалась верхом на дорватах вдоль берега океана, принцесса болтала с молодым человеком по имени Ганс Гаудинг. Он был сыном банкира с планеты Ван-дергаст и сделал себе имя в межпланетных финансовых кругах, специализируясь на спекуляции продуктами сельского хозяйства. Он рассказывал ей о проблемах своей деятельности: как ему приходится собирать информацию об общей ситуации с продовольствием сразу в целом секторе Галактики, чтобы выявить намечающиеся тенденции, по крайней мере, на два года вперед, как осмотрительно приходится производить закупки, поскольку чрезмерная активность в одной области может создать нежелательный перекос, и как постоянно приходится уточнять имеющуюся информацию, отсеивая неподходящие варианты для инвестиций, в то же время продолжая наращивать капитал.
Предмет разговора был не таким скучным, как мог показаться на первый взгляд, поскольку Ганс Гаудинг был очень интересным молодым человеком, энтузиастом в своем деле, а энтузиазм заразителен. Эдна слушала с неподдельным интересом, поскольку тоже получила хорошую подготовку в области межпланетных финансов и знала, что ей потребуется гораздо больше знаний в этих вопросах, как только она займет Трон. Пока же Эдна считала себя вопиюще невежественной в этой области, а потому внимательно слушала молодого человека, иногда вставляя вопрос или замечание. Она тактично, с присущей ей деликатностью уходила от его не слишком изящных намеков на то, что ей следует выбрать мужа, который был бы, как он, опытен в делах финансовых и разбирался в людях. Она уже немало времени провела в подобных поездках, чтобы понимать, что на самом деле она является для претендентов в мужья не личностью, а прежде всего объектом, который может принести несказанную власть и богатство. Это огорчало ее и наводило на мысль о том, что в подобных прогулках должны быть и приятные моменты.
Они прибыли на побережье, где слуги барона устроили для группы ленч с зажаренным на углях мясом. Во время обеда царила более непринужденная атмосфера, люди, расположившись на песке, разговаривали, смеялись, и Эдна получила возможность общаться с молодыми людьми в менее официальной обстановке.
После ленча Антон Боров предложил устроить состязания, как легко догадаться, чтобы показать кое-какие из своих способностей и привлечь к себе внимание принцессы. Идея встретила всеобщее одобрение, и тут же начались споры о форме и правилах этих состязаний. Наконец все сошлись во мнении, что начать следует с борцовских поединков, а затем перейти к соревнованию в беге. Рее хотели принять участие в этих состязаниях, за исключением Чен Ли, который тихо сидел в сторонке, наблюдая, как остальные разминаются. Эдна из любопытства подошла к нему.
— А вы разве не собираетесь участовать в состязаниях? — спросила она.
— Нет, — ответил Ли. — Состязаться — это значит признать иллюзию жизни, в которой некие произвольные цели важнее, чем внутреннее содержание.
— Вы не одобряете соревнование, хотя входите в число тех, кто состязается ради моей руки. Не усматриваете ли вы в этом некое противоречие?
— Вовсе нет. Вы — создание со свободной волей, так же, как и все мы. В конце концов вы сделаете свой выбор, а я выбран моей планетой как одна из ваших альтернатив, и не более того. Бороться против других было бы глупостью, поскольку именно вы должны оценить наши достоинства и недостатки. Только убив всех и тем самым лишив вас альтернативы, я мог бы рассчитывать на успех.
Новизна идеи Ли была столь неожиданной, что Эдна в изумлении уставилась на него.
«Какой странный молодой человек, — подумала она. — Его высказывание меньше всего имеет цель привлечь мое внимание. Следует побольше узнать о нем. Кроме того, планета Анарес будет частью моего государства, и мне следует знать, что живущие там думают и делают, чего хотят и в чем нуждаются». Эдна, однако, никак не могла сообразить, что бы еще сказать этому незнакомцу. Поэтому она молча сидела рядом с ним, наблюдая за происходящими на берегу событиями.
Состязания борцов довольно быстро выявили трех претендентов на победу — Жюля, Поля Симона и Антона Борова. Жюль прекрасно знал, что при его невероятной силе и ловкости двое оставшихся ему не соперники, но понимал также, что победить означало разрушить свою легенду. Поэтому в полуфинальной встрече он красиво проиграл Симону и уселся на песок смотреть встречу финальной пары.
Это была тяжелая схватка. Жюлю было совершенно ясно, что Симон был сильнее и ловчее Борова, однако тот больше был настроен на победу. Лицо уроженца Колокова выражало почти животную ярость. Он атаковал вновь и вновь, применяя довольно жестокие для товарищеского состязания приемы, и только проворство Симона позволяло ему избежать травм.
